Книга На задворках вечности. Часть II. В шаге от бездны - Галина Раздельная

Адмирал не сводил глаз с устройства проекции, увеличивая и увеличивая масштаб, пока проекция не начала передавать изображение чуть ли не идентичного размера. Поэтому, когда из неоткуда, будто вывалившись из тёмного неба, на ребро куба упала длинная чешуйчатая, словно дракон, рептилия, Хорс даже отшатнулся, но уже тут же орал что есть мочи:

– Огонь на поражение!!!

Куб ответил множественными гулкими залпами, гром которых оживил ненадолго притихший комплекс.

Не сумевший перевернуться на лапы монстр хрипло просвистел и практически сразу умолк. Сотни метких ударов, даже один из которых был способен разворотить полуметровую броню, отрывали от его словно бронированной туши только небольшие куски, и клочки терялись во вздыбленной, поднявшейся к небесам пыли.

По неопытности командиры групп продлили обстрел извивающейся в посмертных конвульсиях тёмной рептилии, продолжая поливать снарядами разорванную, изуродованную тушу и после того, как от необхватной шеи практически отлетела голова, зависнув на тонкой полоске кожи.

Наконец-то боевой куб остепенился, огрызнувшись последним гулким залпом. Хорс уменьшил масштаб проекции, сразу заметив ещё одну мишень. Но теперь ему не пришлось что-то приказывать. Боевой куб и сам остервенело вцепился в неожиданно вылетевшее на южную крышу комплекса существо – трёхметровое, похожее на илима.

И всё завертелось: цели появлялись, появлялись, возникая из воздуха, и мало кто из них успевал нанести ответный удар по объёмному, жалящему огнём кубу, и никому так и не удалось закрыться. Были те, кто умудрялся исчезнуть, но наёмники неизменно выбрасывали беглецов под прицельный ливень плазмы.

Хорс ещё пытался запоминать выброшенных на верную гибель существ, их особенности, на второй сотне сбился окончательно, а к началу третьей уже отвлёкся от места сражения, опять принявшись координировать приближавшийся отлёт, будто рядом и не творилось нечто особенное, будто уничтожение столь непонятных, устрашающих и чуть не убивших его самого высших рас, стало делом обыденным, повседневным.

Адмирал в последний раз созвал удалённый совет между командирами колонн, больше думая об эвакуации, чем о не прекращающемся рёве боевых установок.

Но во всём этом действе ещё оставался один беспристрастный наблюдатель. Устройство проекции безмолвно фиксировала громогласную ленту кровавого побоища, чтобы и самой когда-то стать частью новой истории.

Наёмникам казалось, что пробежала уже целая вечность с начала последней битвы. Время воспринималось ими иначе из-за полученного истощения и потрепавших их ран, но спрятанный внутри одного из кубов боевой командный корабль фиксировал на своём борту только шестнадцатую минуту происходящего. Ловить оставшихся Слепней становилось сложнее. Кряжи погибли первыми, и их тела глыбами практически скрывали под собой два наземных комплекса. Слепни же, игнорируя потери в своих рядах, остервенело нападали, и в какой-то момент Энлиль и Энки сравнялись с ними в положении.

Наёмникам реже удавалось убить очередного раба. Боевые кубы всё больше оставались без действия, хоть на их счету было немало поставленных финальных точек в жизнях более двухсот тварей. Но в пределах внутренней Галлийской системы ощущалось ещё столько же первородных рабов, и все они относились к Слепням.

Рабы прибавляли в силе. Их способности вновь возрастали, и впредь, многие из тех, кто остался в живых, уже не походили на простых жалящих насекомых. Сближение с их Владыкой возвращало тварям уверенность и увеличивало скованную первородную силу. Двадцать-тридцать Слепней запросто равнялись одному Оборотню, и только не до конца скоординированные действия между тремя сотнями рабов ещё помогали друзьям вовремя разбивать среди тварей формирующиеся связи. Но отобрать у рабов их вернувшиеся способности наёмники не могли.

Некоторые Слепни пробовали телепортироваться и перемещать. Получалось у них коряво, на небольшие расстояния и только в пределах внутренней Солнечной системы. Но расстояние постоянно увеличивалось, а удары становились массированными, и наёмники уже несколько раз сталкивались с переброшенными на них сжатыми кусками солнечной плазмы, мелкими метеоритами и ещё невесть чем, что рабы использовали в качестве оружия.

Битва продолжалась. Энлиль и Энки ещё какое-то время поочерёдно менялись местами. Один стерёг наземные пункты управления шестой орбитальной сети, второй вылавливал рабов, убивая тех либо на месте, либо сильно раня и бросая под обстрел кубов. Охрана пунктов выдавалась сложнее вылазок. Именно их Слепни выбрали в качестве своей главной мишени. Это было предсказуемо: десятки миллиардов единиц авиации зависали на разном удалении от планеты, и все они ждали только одного – доступа к планете.

Переосмыслив происходящее, наёмники старались попутно, где получалось, уничтожать необходимые захватчикам наземные установки, но и тут получали отпор. Слепни грызлись за каждую установку до последнего, и их сопротивление, переросшее в равное, незаметно стало доминировать.

Энлилю и Энки приходилось отступать, не завершая начатого, бросая уже подбитые установки или раненых и быстро исцеляющихся рабов. На сороковой минуте не прекращающейся битвы наёмники уничтожили всего до тридцати Слепней и вывели из строя только двадцатую часть установок. Невозможность поправить своё положение, отдышаться и залечить раны тормозило друзей. Иногда на последний удар у них попросту не хватало сил, и, прежде чем Энлилю или Энки удавалось их наскрести, захваченные ими группы рабов разрывали поймавшие их сети, убегали и ощутимо били в ответ. Доминирование Слепней оставалось незначительным, но оно набирало обороты, и лучшим тому свидетелем являлся постоянно уменьшающийся радиус боевых действий. Наёмников сжимали в кольцо. Теснили к пунктам управления, пока оба они действительно не оказались зажаты.

Атака перешла в оборону, бесперспективную, что успел просчитать Энлиль. Он уже не искал способы уничтожить всех Слепней, такового решения с учётом энергии парней, более не существовало. И проблема крылась не столько в том, что первородные рабы умножали собственные силы, сколько в том, что сами наёмники не могли восстановить свои. Будь сражение не настолько выматывающим и быстрым, Энлиль заметил бы это раньше – он необратимо терял энергию, становился слабее, чем в момент перерождения. Действовало ли на него так сближение с Тёмным Кочевником или подобным образом выливались в результат все пропущенные им удары, командир не знал. Но к чему всё ведёт – Энлиль догадывался. С каждой недополученной каплей энергии он и Энки вновь постепенно становились смертными.

Невозможность восстановиться тут была ни при чём. Улучив момент, ещё когда перевес Слепней только намечался, Энлиль ускользнул за пределы внутренней Солнечной системы и целую минуту как пьяница взахлеб пил энергию из открытого космоса. Он действительно насытился и вмиг излечился, но впитанной им силы оказалось меньше, чем было ранее. Энлиль попробовал притянуть ещё и не сумел втиснуть в переполненную сущность ни единой лишней капли. Его сосуд был полон, обозначая новый предел возможностей наёмника.

И этот предел медленно уменьшался. Любой сильный энергетический удар откалывал кусочек от наёмников, дробил поверхности их сущностей. Пока ещё незаметные изменения могли вскоре существенно преобразить друзей, обессилить и просто убить. О смерти наёмники ещё не думали. Слепни активнее переучивались драться и перемещаться. Расстояние для телепортации оставалось незначительным, и пока сохранялось такое положение, Энлилю и Энки следовало рассчитать дальнейшие действия. Уход в Аккад оставался наиболее логичным решением.